Дорога к дому (СИ) - Страница 126

126

Первым сформировал вязь Дорсиан. Дани не видел и не ощущал самого процесса ваяния — слишком далеко он сам находился от места действия, но театральный, явно отрепетированный жест ваятеля, сопровождавший «выброс» формы, сказал ему, что развязка близка. И впрямь, не успела рука Соломона опуститься, как огромный кусок земли взмыл в небо, являя металлическое нутро холма — огромные, почерневшие ворота. Молчаливый толстяк, в отличие от своего более молодого коллеги, не стал выкидывать пафосных фокусов. Он просто посмотрел на врата — секунду или две помедлил, а затем створы рассыпались в ослепительном даже на расстоянии сиянии направленного взрыва.

Пыль от разрушения створ ещё не осела, в воздухе носились мириады песчинок и камешков, а вокруг ваятелей уже стал образовываться живой таран, которому надлежало в скором времени пробить брешь в защите сектантов. Позади формирующегося «наконечника стрелы» выстраивались бойцы прикрытия из второго эшелона — им предстояло войти внутрь, когда превентивная зачистка уже завершится: часть из них, разбившись на тройки, последует за основными силами, остальные возьмут на себя функцию контроля и поддержки на случай возникновения экстренных ситуаций. Машина боевой мощи Конфедерации во всей красе! Каждый шаг, каждый жест, каждое движение отработано до автоматизма, это не воины Конфедерации шли на штурм вражеских укреплений, — это несся сам легендарный Джаггернаут!

* * *

В какой-то момент взгляд Безымянного, перебегавший с экрана на экран, остановился на проекторе, ретранслирующем картинку центрального привратного покоя — внушительной комнаты, с длинным коридором по центру, взбирающемуся вверх. Коридор этот упирался в массивные ворота из облегченного титана: с внутренней стороны врата выглядели совершенно обычно — две створы, для надежности усиленные продольными планками из всё того же титана, но вот с внешней… Безымянный помнил своё собственное потрясение, когда, добравшись вместе с Ви`ателом и фассором до лаборатории, он ожидал, что спускаться придется на уже знакомом подъемнике, замаскированном в каменном кольце. Но вместо этого молодой техник заставил его подвести стинер к покатому холмику, в нескольких сотнях метров от группы камней, после чего набрал некий код на коммуникаторе и сказал: «Сейчас откроются главные врата». Они и открылись! Холм буквально треснул пополам, створы врат, замаскированные под земляную насыпь, поросшую чахлой травой, подались вперёд и разошлись с тихим механическим скрежетом, явив нутро уходившего вниз коридора, ведущего в тот самый зал, на который сейчас взирал Безымянный.

Человек смотрел на привратный зал, что посетил всего несколько дней назад, видел коридор. Только вот врат не было. На их месте зияла огромная пробоина, озаряемая солнечными лучами, по стенам некогда сумрачно-серого коридора метались обезумевшие, фантасмагорические тени, похожие на плод одурманенного сознания, а сам привратный покой превратился в… Нет, назвать ЭТО полем боя было нельзя — скорее бойней. Ультразвуковые пушки и плазменные турели, охранявшие подступы к лаборатории и служившие первым защитным валом, были снесены, точно хлипкие жердинки — ураганом, и валялись грудой бесполезного металла. Те, которые ещё оставались на своих местах! Остальные оборонительные орудия, сорванные и искорёженные до неузнаваемости, были разбросаны по всей площади залы, а некоторые даже впечатаны в стены, точно некое подобие уродливого и бессмысленного горельефа.

В образовавшийся же на месте врат пролом входили конфедераты: медленно, неторопливо массивные подошвы воинов впечатывали сероватую бетонную пыль в покрывшийся крохотными трещинками пол. Один кон, два, три — каждый последующий ряд был больше предыдущего, это был классический штурмовой строй — треугольник. На его краях выступали тяжело бронированные бойцы, несущие энергетические щиты, прямо за ними следовали стрелки подавления, вооруженные массивными плазменными пушками, сметающими всё на своем пути; ближе к центру держались снайперы — их пульсары, с мнемонически наводящимися лентами дротиков, рыскали по сторонам в поисках неприятеля, сумевшего избежать огненного шквала излучателей. А в самом центре, точно герои былых времен, сошедшие с древних картин, двигались облаченные в легкие развевающиеся мантии ваятели — истинные владыки битвы! Облаченных в черное «фурий войны» было всего трое, но и этого оказалось достаточно, ибо все, на что обращали свой не знающий пощады взор ваятели, осыпалось прахом — будь то металл, камень или живая плоть.

Немногие техники, оказавшиеся во время начала штурма рядом с входом и попытавшиеся выстроить хоть какое-то подобие обороны, были в буквальном смысле сметены наступающей волной конфедератов — так же, как и у других, дополнительных проходов в лабораторию. Безымянный видел, как разлетаются на тысячи кровавых ошмётков тела, разорванные боевой вязью или же сосредоточенным огнем излучателей и пульсаров. Лишь двум или трём из обороняющихся «повезло»: они просто замертво рухнули на пол, не получив ни малейших видимых повреждений, — это было «тихое» убийство. Способ «работы», используемый только самыми опытными ваятелями — теми, кому уже нет надобности что-то доказывать окружающим и самим себе. Мастерами, предпочитающими не эффектность — но эффективность. Безымянный даже сумел разглядеть того ваятеля, кто стоял за «тишиной» — или ему так показалось: невысокий, полненький, с мягкими чертами лица и совершенно лысый — тот излучал, даже на расстоянии, некую ауру уверенности и спокойствия. Настоящий боевой ваятель, гордость Конфедерации, её идеал… Когда прорыв был полностью осуществлён и привратный покой оказался всецело в руках конов, тот самый ваятель взглянул прямо в камеру слежения, на один краткий миг его взгляд пересекся со взглядом Безымянного, и кон, казалось, смог почувствовать смотрящего на него через экран предателя: выражение лица чуть изменилось, утратило некую толику безмятежности. А затем экран погас — одна из сотен ячеек-сот опустела, превратившись в подобие омертвевшей глазницы с вырванным из неё глазом.

126