Дорога к дому (СИ) - Страница 7

Время текло. Ничего не происходило. Кристалл-накопитель, отдавая запасы энергии необходимые для сохранения врат открытыми, тускнел. Кап-кап-кап — утекало время! Кап-кап-кап — исчезала энергия! Дрожа от охватившего его нетерпения, Аорон вглядывался в пелену врат. И вот, когда терпенье почти иссякло, туман всколыхнулся и, раздавшись в стороны, исторгнул из себя высокого, крепко сложенного мужчину, с чёрными, доходящими до плеч волосами и холодными серыми глазами, глядящими с гордого, точёного лица.

Аорон де Брасс-Тэрин невольно подался назад, когда его взгляд пересёкся со взором пришельца. Но он тут же напомнил себе, что бояться нечего, что он хозяин, он господин, да и призванный — всего лишь дух, призрак, осколок былого, он — бессилен, он — ничто… Но Аорон всё равно боялся! И все силы уходили только на то, чтобы не показать своего страха призраку!

— Здравствуй, мой мальчик, — мягким тенором, так не вязавшимся с его мощной фигурой, произнёс пришелец.

Явившийся дух выглядел на удивление «живым». Куда более живым, чем помнился Аорону по их последней встрече во плоти.

— Я тебе не мальчик! — яростно (и откуда только силы взялись) рявкнул патриарх, отчётливо расслышавший в словах духа неприкрытый сарказм, относившийся то ли к пожеланию здоровья, то ли к обращению вообще. А может и к тому и к другому?..

— Как пожелаешь, — всё так же мягко произнёс посетитель, склонив в лёгком полупоклоне голову. — Впрочем, для меня ты навсегда останешься ребёнком. Глупым, неблагодарным, эгоистичным, властолюбивым, беспринципным, подлым…

— Хватит! — вскочив на ноги, проревел патриарх. — Я не для того тебя призвал и выслушивать все, что ты обо мне думаешь, — не намерен! Тем более что…

— …что ты это и так знаешь, — закончил за него призрак, искривив губы в ядовитой улыбке.

Великий Патриарх обречённо махнул рукой и, не удержавшись на вновь ставших ватными ногах, грузно опустился обратно в кресло. Спорить с призраком бессмысленно. А тем более с ЭТИМ. И хотя многое из былого начало потихоньку стираться из памяти, одно Аорон помнил чётко: ему ни разу не удалось одолеть в споре Верховного Патриарха Кадима Андреа Валериуса, его прежнего учителя, повелителя, друга, предшественника и…

— А ты изменился, — проведя бесплотной рукой по бесплотной бородке в столь характерном для себя, былого, жесте, подметил Кадим. — Постарел, обрюзг… Видно, давненько мы не общались?

— Сорок семь лет, — совершенно неожиданно для себя отозвался Аорон. — Прошло почти сорок семь лет.

— Всего лишь? — удивился призрак. — А я уж, глядя на тебя, решил было, что минула пара веков. Сам понимаешь, в Бездне трудно следить за ходом времени.

— Тебе виднее, — не удержавшись, ядовито хмыкнул де Брасс-Тэрин.

— Верно, — кивнул призрак, игнорируя явную провокацию. — Но вот что мне интересно: скажи, ты уже объединил филиалы? Я почему спрашиваю? Сам понимаешь: в свете нашего последнего «прижизненного» разговора это представляет для меня некоторый интерес…

— Замолчи, — и куда только делись силы? Аорон даже шептал с трудом. — Прошу, замолчи, оставь…

— Как же так? — искренне удивился дух. — Я-то полагал, что ты вызвал меня для разговора? Кстати, что там с Бездной? Судя по тому, что я здесь — тебе не удалось Её запечатать?..

— Молчи…

А призрак всё говорил, говорил и говорил. Он издевался, он насмехался, он злобно острил, но ни разу не упомянул о том, самом страшном, что связало их в самом… конце. И от этого было в тысячу раз хуже. Лучше бы он кричал, угрожал, проклинал… Но нет, разум Кадима Валериуса был для этого слишком изощрен.

— …минувшие годы. Знаешь, мне, наверное, даже стоит поблагодарить тебя, ведь в нынешнем положении у меня так много преимуществ. Вот, к примеру…

Призрак внезапно смолк.

— Почему ОНА открыта? — чувствуя напряжение в голосе бывшего учителя, Аорон поднял голову и проследил за его взглядом.

— А, заметил, наконец! — Как бы ему хотелось расслышать в собственном в голосе побольше сарказма.

— Её нельзя просто так открывать! — зло прошипел призрак. — Дурак! За ней…

— Нас обокрали, — просто и на редкость равнодушно проговорил патриарх. — Вот почему я призвал тебя.

— Что?! — будь он, как прежде, в своём теле, Кадим Валериус наверняка задохнулся бы от ярости. — Как?!

Верховный Патриарх, откинувшись на мягкую спинку кресла и прикрыв налитые свинцом веки, принялся неспешно и очень спокойно перечислять события ночи. Он начал со своего внезапного пробуждения; рассказал о странном чувстве, вынудившем его отправиться в кабинет; ничуть не стесняясь неудачи, поведал о поединке с вором; скрупулезно перечислил предметы, исчезнувшие из хранилища. А затем он открыл глаза, ожидая ответа своего былого учителя, и…

…и затрясся, увидев неподдельный ужас, на миг исказивший лицо призрака. Кадим Валериус ничего не боялся, ничего, никого и никогда. Это было так же верно, как и солнечный рассвет — утром! Что же должно было случиться, если ему, да ещё и в нынешнем состоянии, довелось испытать неведомое доселе чувство? От мыслей, бешеным хороводом кружащихся в голове, нынешнему патриарху хотелось взвыть!

— Глупец, безумец! — голос призрака, возможно, впервые, с тех пор как он вышел из младенческих лет, сорвался на пронзительный визг. — Ты не представляешь, что ты натворил! Ты хоть догадываешься — ЧТО по дурости потерял, ЧТО теперь разгуливает по миру? Недоумок!.. Да ведь это…

* * *

Личный секретарь Верховного Патриарха и по совместительству глава его многочисленной и разветвлённой сети шпионов, Горгид са`а Тэрин, уныло брёл по длинному коридору, спиралью огибавшему центральную башню цитадели, и гулкий звук его шагов отзывался отвратительной болью в затылке. По пути ему изредка попадались на глаза усталые, чуть не поминутно зевающие в кулак стражи, лениво привалившиеся к стенам. В любой другой день Горгид не преминул бы гневной отповедью вдохнуть чувство ответственности в этих бездельников, а то и отправил бы парочку-другую — самых невезучих — на встречу со старшим гроссмейстером гарнизона. Да, в любой другой день! Но только не сегодня, нет, не сегодня. Орать, ругаться, требовать, когда эта мерзкая головная боль с каждым шагом всё глубже и глубже запускает свои щупальца в мозг, — себе дороже.