В самом центре этого парка была аллея… Аллея памяти… Аллея чести… Аллея Игрейн. Игрейн лейн Тэрин — так звали женщину, возглавившую сводный отряд Конфедерации, направленный патриархатом в Тартр для помощи дрианидам, — все кого удалось в спешке собрать и послать на самоубийственное задание. Большинство его составляли женщины, как и их лидер — высокий ваятель Игрейн лейн Тэрин. Всего семьсот сорок пять человек — горстка безумцев, рискнувших своими жизнями в попытке помочь чужому народу. Семьсот сорок пять отважных, беспримерно храбрых, решительных… безумцев. Но им удалось задуманное! Они сумели свершить то — чего не вышло сделать у куда более многочисленного и хорошо подготовленного отряда конов, пытавшихся добраться до Фамари, когда те наконец осознали безысходность своего положения. Они вытащили дрианидов, всех до единого! И ещё в течение месяца отражали попытки порождений прорваться через ущелье Тиалинка в погоне за убежавшими дрианидами. Они все остались там… Долина Ханнаака — преддверье Тиалинка — была усеяна телами, тысячами, десятками тысяч тел. Все бойцы руки Игрейн — пали. Но память о них, память о тех, чья доблесть сохранила жизнь целого народа, — она осталась. Отгремели сражения Великой Войны, завершилась Битва Последнего Часа, немногие выжившие порождения оказались вытесненными в Запретную Землю. Конфедерация зализывала раны и хоронила своих мертвецов, оплакивала потери и собственную судьбу… Золотого Города больше не было; пало, исчезло во мраке былое величие и гордость. Большинство патриархов были мертвы, а на их место пришли новички, не знающие ничего о жизни кроме сражений и резни. Конфедерация рассыпалась, тут и там вспыхивали братоубийственные междоусобицы… То были черные времена, но именно в тот недобрый час в Меску пришли дрианиды и вырастили свой дар. И в центре его…
Говорят, что самые величественные творения, совершеннейшее из сотворенного, — удел Фамари. Что лишь Творцы Прекрасного способны превзойти саму красоту… Так говорят люди, никогда не бывавшие в Аллее Игрейн и не лицезревшие Семьсот Сорок Пять Вантернианисов в окружении могучих, похожих на грозовые вершины далеких гор дубов. Вантернианисы… Древа мудрости и покоя, древа чистоты и безупречности: сама их природа — одушевленная красота, одухотворенное изящество!
Величайший дар — Вантернианисы были необычными деревьями, они являлись самой сутью, душой народа дрианидов. Величайшее благословение — ибо там, где рос Вантернианис, не было места насилию и печали. Величайшая жертва — ведь взращивание каждого из Семисот Сорока Пяти Вантернианис отнимало жизнь… Но дрианиды пошли на это! Они отдавали свои жизни, сливали собственные души с духами деревьев, и Вантернианисы росли! Но не это явилось даром «Древесных Братьев» — Конфедерации… Не только это. «Зеркала Души» — так иногда называли Вантернианис! Они и были ими — были «Зеркалами Души», души, породившей их. Они впитывали её в себя, они соединялись с ней, сливались, и каждое древо несло на себе тот образ, образ души — что породил его.
Только в Аллее Игрейн Вантерниасы отражали не образа душ, породивших их. Нет! Они несли на себе отпечатки душ и судеб Семисот Сорока Пяти конфедератов, отдавших свои жизни дабы выжили дрианиды. Их образы, лица — вечно живые и улыбающиеся, прекрасные, совершенные — они отражались в коре и ветвях, листьях и цветах Великих Деревьев.
Дрианиды не могли вернуть жизнь своим спасителям, своим героям. Всё, что они могли, — сотворить её иллюзию, образ, вечно пребывающий в душах Вантерниасов и играющий красками во все времена. Только образ и память… Память — подобная слезе, скатившейся по щеке…
Именно это и увидел Безымянный в облике женщины-техника — образ. Двигающийся, шевелящийся, улыбающийся и смеющийся — но не живой. Он являлся маской, под которой была лишь иллюзия, симуляция жизни — а не она сама. Прекрасная, совершенная, притягательная — но всего лишь иллюзия.
— Я не настолько мнителен, как вам кажется, — справившись — пусть и только наполовину — с обуревавшими его демонами, заявил Безымянный. — Будь я мнительным — никогда не пришел бы сюда.
— Всё верно, — кивнула женщина. — Но разговора на понятном всем собеседникам языке требуют и элементарные законы вежливости. Вы согласны, лейн Александер?
— Что… — если в первый раз Безымянный удивился упоминанию о своём прошлом, то теперь он был попросту ошарашен. Он точно помнил, что не называл своего родового имени при Ви`ателе, он вообще о нем не говорил. Так откуда — во имя всех кругов Бездны?..
Женщина звонко рассмеялась!
— Вам смешно, — весьма резко проговорил Безымянный. — Однако я не нахожу в этом ничего смешного.
— Ваше недоумение нашей осведомленностью поистине забавно, — подтвердила женщина. — Неужели вы полагаете, что мы допустили бы вас сюда, не наведя никаких справок? Хотя бы самых общих? Смею вас уверить — это не так. Нам известно о вас достаточно лейн Александер, о вас, о вашей судьбе, о вашем прошлом…
— Но как?.. — Как что? Безымянный и сам не понимал, о чем хотел спросить, что узнать. И всё же эта ситуация явно требовала пояснений.
Женщина вновь засмеялась — словно сотни серебряных колокольчиков на весеннем ветерке! Улыбка озарила её лицо прелестью весеннего рассвета.
— Дабы не утомлять вас излишними подробностями, скажу просто: полагаю, юный Ви`ател сообщил вам, что некогда наше сообщество являлось частью ордена Храма? — дождавшись неуверенного кивка собеседника, женщина вновь довольно улыбнулась. — Очень хорошо. Но, вероятно, он не стал сообщать вам, что мы до сих пор поддерживаем некоторую… эммм, связь с нашими бывшими собратьями…