Дорога к дому (СИ) - Страница 89

— Каковы, младший сержант, на ваш взгляд, причины постигшей вас неудачи? — ровным, словно бы речь шла о разбитом стакане, голосом внезапно поинтересовался Горгид.

Дани от неожиданности вытянулся ещё сильнее — хотя это и казалось невозможным. Шанарет`жи интересуется его мнением?! Что это? Попытка определить его пригодность или, возможно, степень ответственности, готовности взять на себя всю полноту вины? Как бы то ни было, Дани и не собирался оправдываться:

— Вина за произошедшее с вверенной моим заботам ладонью полностью лежит на мне, саади ква. Ошибки, допущенные во время тактического анализа…

— Мы собрались здесь не для официального осуждения ваших действий, младший сержант, — весьма доброжелательно прервал говорившего Горгид. Он ободряюще улыбнулся и покивал головой, словно бы говоря: «Уж мы-то знаем, что тебя не в чем винить». — Наша основная задача состоит во всестороннем рассмотрении произошедшего события и, на основе полученных выводов, принятия решения, какими способами не допустить повторения подобного. Оттого ваше мнение, мнение человека, побывавшего в «гуще» событий, крайне важно для нас.

«Разумеется, — с изрядной долей горькой иронии, подумал Дани, — двое шанарет`жи приперлись в нашу глухомань для выяснения обстоятельств заурядной резни в Запределье! Даже удобоваримым враньем себя не озаботили, гады».

Вслух он, разумеется, не стал говорить того, что терзало его в душе. Как бы там ни было — его собственная голова ему ещё не настолько мешала.

— Я затрудняюсь выделить одну, более значимую в сравнении с остальными причину случившегося. Скорее, причина провала, — ах, как же больно, нелепо было вкладывать в это слово «провал» все те страдания, те потери, что он пережил! — в совокупности факторов. Это и непод… — крамольное слово чуть было не сорвалось с его уст. Как же, так и стоит говорить в лоб одним из самых могущественных людей филиала, что это их дурацкие приказы привели, пусть и лишь отчасти, к трагедии! Дани мысленно одернул себя и на лету перестроил предложение, — …недостаточная подготовленность бойцов к условиям Тартра, неверный подбор оружия — вследствие той же неподготовленности, — ему самому было противно, и он догадывался, что откровенная ложь также очевидна и для собравшихся. Он говорил правильные слова, вот только все вместе они, отчего-то, лишь сильнее смердели враньем и кровью, кровью его парней! — Также следует отметить полное отсутствие у нас информации о предполагаемом противнике, его численности и методах боя. В дополнение можно отметить тот факт, что…

— Почему вы не обратили внимания на трупы, — голос, прервавший его, исходил не от Горгида. Дани круто повернул голову и уставился на ваятеля, впервые удостоившего его своим вниманием.

— Ах да, — Горгид поморщился и, кивнув в строну ваятеля, произнес: — Я забыл представить вам моего собрата. Серапис кон Александер де Гамраат, Верховный куратор «сат`чиго`дар», — Горгид использовал термин, которым сами ваятели называли свой узкий внутренний мирок. Сат`чиго`дар — «Потрясители основ», если примерно перевести на современный общий, именно так звучало самоназвание ваятелей.

— Для меня честь… — начал было Дани, но ваятель равнодушно перебил его.

— Вы не ответили на вопрос, младший сержант. Почему вы не проанализировали состояние тел? Ведь даже их внешний вид, отсутствие следов разложения и тот факт, что ни одно из тел не подверглось разрушению от естественных причин, таких, как зубы падальщиков, к примеру, не мог не насторожить опытного приграничника?

Дани мысленно вздохнул и выругался. Ну как объяснить человеку далекому, что в Тартре возможно всё? Абсолютно всё! И причин отсутствия признаков разложения может быть масса: от элементарных сбоев Поля до мутировавших вирусов, которыми, возможно, были заражены погибшие. А уж про падальщиков и говорить бессмысленно! Подумав немного, он так и не нашелся, что ответить, и потому решился говорить откровенно:

— Это Тартр, глубокочтимый шанарет`жи. Там всё возможно… Случаи, когда тела оставались неповрежденными длительное время, — не редкость, Вот к примеру…

— Понятно, — прервал его ваятель.

И вновь замолчал. А Дани охватили дурные предчувствия, что своим ответом он только что подписал себе приговор. Знать бы ещё и что это за приговор!

— Хорошо, — вновь заговорил Горгид, как будто и не было предыдущего напряженного момента. — Вы можете продолжать свой анализ случившегося, младший сержант.

— Я не знаю, что добавить, саади ква, — Дани обреченно пожал плечами. — Я и сам-то выжил, потому что мои парни — разведчики, отправившиеся на обследование местности, — успели вовремя вернуться и пристрелить оставшихся тварей, иначе мне было бы несдобровать! И самое главное — Серафим Эдуард! Если б не он — ни я, ни Толик с Каримом, здесь бы не были, это точно. Он один положил тех тварей больше, чем все остальные, да и в самом конце…

— Да, Серафим Эдуард, — Горгид са`а Тэрин неторопливо поднялся и склонил голову в неглубоком, церемониальном поклоне. Сержант Павилос немедленно в точности скопировал позу высокого гостя, вытянувшись по струнке, и даже ваятель на миг оторвался от своего бесцельного созерцания и слегка нагнул гордую голову, отдавая дань почтения павшему плетельщику. — Ваш плетельщик… Что ж: достойная жизнь — у которой нечего отнять, славная смерть — к которой нечего прибавить.

Ещё один ритуальный жест. Слова, венчавшие кодекс Кэльвина, — высочайшая награда для любого последователя Кэльвина ди Кадар-Шархата. Самого известного и почитаемого плетельщика былой Конфедерации, плетельщика, ставшего первым коном, воплотившим в жизнь положения кодекса, получившего впоследствии его имя. «Отступление — лишь во имя победы; Победа — лишь во имя справедливости; Справедливость — лишь во имя жизни. Жизнь превыше всего, но свою да отдашь ты во имя жизни други своя, ибо нет радости превыше, чем истина, венчающая осмысленную смерть!»